Томск - это город "как во сне". Город-Есенин. Мы все-таки доехали, это все-таки исполнилось. Город, в котором совершенно невозможно-прекрасная Беркана, хрупкая, эфемерная, воздушная. Каждый раз мне кажется, что я не уезжала. Город, который отключает бешеный ритм Новосибирска и учит надеяться и верить. С крыши город светился дальше, с крыши города было больше ... Выше крыши клубилось небо, выше неба была любовь. Ритм Новосибирска - Бумбокс, Дом кукол, ГрОб. Ритм Томска - Белая гвардия, Зимовье зверей, Тэм и Хелависа. Там ощущается как свежий ветер избранных пьянил, с ног сбивал, из мертвых воскрешал, потому что если не любил, значит, и не жил и не дышал. Новосибирск - это сомкнутая рука у горла. Жить! Жить, только бы выжить, выплыть. Томск - это полет в метре от пола. Жить! Живем, ребята!

Итак, квест "Бухарь. Туда и обратно". Первый сезон. В Томске весна, в Нске холодное утро. На двоих один плеер и кассета Битлов. Пять часов духоты автобуса и запах вискаря. Первый вечер проходит в алкогольном тумане, под конец включается ГрОб и Янка, что окончательно сбивает с толку. Ночь оставляет крайне тягостное ощущение: во-первых, я не могу вспомнить, чтобы я вообще когда-либо с кого-то требовала цветов, во-вторых, я откровенно недоумеваю, как профессор помнит все это и как все еще со мной может находиться в одном помещении, в-третьих, он пугает меня до дрожи башлачевщиной с балкона седьмого этажа, сидя на балконных перилах. Я понимаю, что сколько бы не пыталась встать и уйти, я не смогу это сделать. Я столько раз хотела прекратить все это, но у меня не получилось. Он, к счастью, не расслышал этой фразы. Зато я расслышала, на свою голову, фразу про цветы.
На второй день приезжает Беркань. Все. Эйфория. К Соне, пусть и совсем ненадолго, но как в каком-то сне: кажется, что я просто давно не заходила в гости к старым друзьям. Соня подарила свою книгу стихов. Когда я открою ее в автобусе, меня снесет волной ужаса от воспоминаний от "Железная дорога. Полночь. Лес. и мы идем в загадочную небыль. Из всех несуществующих чудес реальны - только ты и звезды в небе". Вспомнится ночная Матвеевка и накатит все пережитое до и после. Как ни странно, но задремавший на плече профессор как-то успокоит и притупит боль. И дальше стихотворения будут прочтены на одном дыхании. А пока мы двигаемся на набережную, пьем Сангрию и подпеваем "Мама - анархия, папа - стакан портвейна".
Уже вернувшись мы будем сидеть все в тех же скоморохах и ощущение того, что все это приснилось неотвратимо накатит на всех. Гроза прошла стороной, в кармане два плеера, Аля возвращается из Тайланда, планируем, куда и как восьмого. Сон был определенно хорош.

Да, с собой в рюкзаке лежал экземпляр "Мастера и Маргариты", что тоже оставило свою лепту. А фраза "съездили, блять, в Томск" теперь в местном фольклоре будет еще долго бытовать. За три дня только вылазки до автовокзала и поход на набережную. Вечером профессор сокрушался, что даже до острога не дошли.