В квартире на всю мощь колонок (и как они еще живы? не понимаю...) гремит: "Какой бы я мог выбрать в жизни путь, скажи мне, сердца талисма-ан". Уважаемые, соседи, любите ли вы Катарсис так, как люблю его я? Огибаю стол и привычно-неуклюже задеваю стопку твоих рукописей. Листки разлетаются по комнате. Собрала. Сложила. Увенчала твоими же очками. Наверное, если меня когда-нибудь меня спросят, какая вещь ассоциируется у меня с тобой, я отвечу, что именно очки. Тебе они невероятно идут. В них у тебя вид немного творческо-безумный, отстраненный. А еще я очень люблю ночью, приподнявшись с подушки на локте, смотреть, как ты работаешь, а потом снимаешь очки и устало потираешь переносицу. В этот момент ты кажешься таким родным...
Открываю окно. Терпкий запах сирени. Я боюсь его. Когда-то читала, что сирень питается органическими останками. Вот такая же синелистая родственница "сожрала" половину трупа Трубецкого... Резким движением сдергиваю с полки книгу. Белянин. Мною же и оставленный полгода назад здесь. В официальной версии, забытый. [Как штопор на Матвеевской даче =) ] Тогда все только начиналось... На окне пачка сигарет и зажигалка. Дрожащими руками закуриваю. Затягиваюсь горьким дымом и забираюсь с ногами на подоконник.
- Ты же обещала...
Как всегда вовремя. Как обычно напугал меня. Обожгла руку сигаретой, зашипела и дую на запястье:
- Я брошу, честно...
Виновато смотрю в твои льдисто-голубые глаза, а ты перехватываешь мою руку:
- В конце концов, страдает твой же голос.
А рука уже не болит. Ты умеешь виртуозно лечить мои раны. Телесные и душевные. Внутри разливается ощущение нашкодившего котенка. Я брошу курить. Завтра же.